По материалам бесед с А.В. Семенычевым до и после Конференции «Дела людей – величие России» (14 декабря 2018 г., Гороховец)

Сокращения по тексту: АВ – Александр Владимирович Семенычев, ВА – Владимир Александрович Демин, текст цвета «индиго» в косых скобках – комментарии авторов сайта. В ряде случаев сохранен колорит устного рассказа: буквы пропущены не корректором, а воспроизведены речевые обороты рассказчика, знакомые большинству читателей!

1964

Кессон-док мы строили. «Лазурит» его проектировал. По чертежам «Лазурита» его построили и сдали. И все подводные лодки, которые «Сормово» делало, «барракуды»-то…  Их, значит, сразу – в док заводили, а сверху на палубу грузили круглый лес. Как будто это баржа с круглым лесом. Ее тянул буксир, и куда он там тянул?.. Куда-то на север! Зачем на север? Там – тундра! Там леса нет! Вот, видно лес там нужен! Вот и всё. А потом створки открывались, подводная лодка выходила… Сразу по месту базирования.

О нем и о пожаре при окраске его внутренних помещений я рассказывал на конференции.

1966

/С 1966 г. Гороховецкий судостроительный завод приступил к подготовке и реализации проекта 1375 («Днепр»), одного из запомнившихся, этапных, новаторских проектов. Рыбопромысловое и рыбоперерабатывающее судно для Каспийских рыбных промыслов. В справочнике рыболовного флота СССР фигурирует и как жиромучное судно, осуществлявшее лов рыбонасосом с помощью электросвета./

По  проекту 1375 только мы, да Зеленодольск строили. И потом, я бы им четко сказал, что очень долго мы занимались выбором необходимого производительного оборудования! Которое, значит, кильку-то обрабатывало на плаву, да еще без присутствия человека!

Пришлось всё с нуля придумывать. Был у нас конструктор Леша Фадеев. Ну, его и отправили в Нежин.

/В городе Нежин Черниговской области – «Нежинский механический завод» изготавливал оборудование для стационарного (на берегу) производства кормовой рыбной муки и технического рыбного жира из малоценных пород рыб и рыбных отходов/

Леша смотрел, значит, как вот снимать чешую, допустим, если перерабатывать… Как лучше-то. Рампа должна быть с прожекторами, для того, чтобы эта килька приходила на свет. Какой диаметр засасывающего трубопровода сделать для того, чтобы она шла нормально. Т.е. килька шла, значит… Сначала чешую снимали, /сушили?/. Чешуя шла на приготовление тугоплавкой краски, т.е. огнеупорной краски, которой окрашивали дюзы ракетных двигателей.  Из тушек выжимали рыбий жир. Он шел на другие нужды… Остатки тушек сушили, потом дробили в муку.

Муку, значит – в бумажные мешки и сразу – на электронные весы автоматические. Взвешивали. Всё автоматически! Засыпались эти мешки в мешкозашивочную машину, и эти мешки с рыбной мукой дальше только складировались.

Для отделения чешуи специально делали шнеки. Мы их сами делали. Я и шнеки делал, и бункеры делал… Слесарные работы! И там все было настолько хорошо сделано! Строили их мы и Зеленодольск. Мы построили, по-моему, 10 и Зеленодольск – 10.

Рыбопромысловое жиромучное судно проекта 1375

И рыбаки наши выловили всю кильку. Ну, не всю, конечно, они же и в Красном море ловили. А тут война. Там всё заминировали, набросали мин в Суэцком канале и надо стало огибать всю эту Африку /чтобы из Красного попасть в Средиземное и Черное море/. А это надо сколько солярки сжечь. Несколько судов там прошло, а потом оказалось, что это в убыток! Стала, значит, очень дорогая эта мука. И мы прекратили… В Каспии немножко половили. Но килька-то из Каспия – она же корм для осетровых! И сразу эти корабли наши на прикол поставили. То есть, ловить они уже перестали.

/В июне 1967 г. после Шестидневной войны Суэцкий канал был закрыт правительством Египта из-за большого количества мин и затопленных кораблей/

Всё  это делалось в пределах 65-го – 68 годов, в то время.  Причем некоторые ребята, которые там были, привозили эту рыбную муку. Ну, и один, значит, мне рассказывал.

Привез он этой муки, ну, немного… сколько там. На одну грядку, говорит, ему хватило. Ну, говорит он,  взял, закопал рыбную муку-то в грядку то ли с морковкой, то ли с огурцами.  Утром, говорит, теща бежит: «Караул! Караул! Чё ты там закопал?!»

А кошки-то соседские учуяли – рыбой пахнет, и они всю эту грядку раскопали! Получилась яма! Они искали рыбу, а рыбы нет. Они сидят и жалобно мяукают. Рыбой пахнет, а рыбы нет! Да-а-а, чего только не было /смеется/.

У меня есть значок этот «1375», у многих этот значок есть.Так что 1375 я уже строил.

И, между прочим, получилась интересная вещь. Когда стали спускать головной заказ, то приехало руководство из Владимира. Ну, корабль, все-таки, не какая-то там баржа! Ну и вот. А я, значит, ждал, ждал, ждал. Чего-то там не получалось в спуске… какие-то /проблемы/, а мне надо было бежать!

Я еще в вечернем техникуме нашем учился-то, Гороховецком. Я убежал, не дождался! Иду утром… Что такое?! Захожу в проходную, а мачты-то торчат! Что такое?! А корабль стоит все еще на спусковом! Думаю: «Вот так… ничего себе!»   Иду и говорю: «В чем дело-то?»  И говорят, что долго больно получалось… выбивали из-под него клеточные крылья, он сел на деревянные салазки, там же по этим спусковым доскам… конуса солидолом смазаны. Он по ним на салазках-то и съезжал!  А тут солнышко было, и оно вытопило  всю смазку-то, консистенцию! Она стекла. И пока тут духовой оркестр играл марши-то… При спуске… (Духовой оркестр был!) И руководство было из Владимира!

Р-р-а-з!… А он не пошел! Его закусило! На этих самых деревянных спусковых дорожках /смеемся/. Ну, я утром иду, ба-а-а! Мачты торчат! Ну и всё. Я ушел работать! Работал–работал, потом мы сходили на перерыв. Я прихожу в столовую, сижу там, а со мной за столик садятся ребята из спусковой команды, с 14-го цеха… Взрослые уже, мужчины!

Ну, мы всё это, значит, обсуждаем… та-та-та, та-та-та! Ну что там?

— Да ничего! Мы там домкратами приподнимаем его, пытаемся осалку запрессовать, чтоб он ушел-то! Вот нас отпустили… обедаем!

А я говорю: «Духовой оркестр-то играет?»

— Да нет! Зачем, к дьяволу… Разошелся.

  Ну, значит, сидим мы, ля-ля-ля, ля-ля-ля!

Я смотрю в окошко-то. Ё моё… А где же мачты-то? У корабля-то?! Когда мы садились обедать, мачты-то стояли. Мачты были видны! А сейчас-то нет!

Я и говорю: «Ребята! А где мачты-то?!» «Как?!»

Глядь, пока ребята сидели, спусковая команда, смазка-то видать немножечко разогрелась, и он сам пошел! Без духового оркестра! Без сопровождения тихо-спокойно съехал в судояму и всплыл! Стоит…  Ха-ха-ха-ха-ха /смеемся/

1968     

Проект 1762 ТПД Транспортный док-понтон «Клязьма»

В 1968 году в единичном экземпляре был построен большой транспортный док, с помощью него выводили суда. Мы этим доком по всей Клязьме, по всему мелководью выводили на внешнюю сдаточную базу. В Чкаловск… На пути был единственный мост, который в Мячково идет за Клязьму. А у него высокий пролет-то. У этого моста. Там все суда без высоких мачт проходили, даже внутри дока нормально. Мачты складывались (они складные были), так что надстройка проходила, конечно! Только единственно – не во время разлива. Т.е. когда уровень падал немного, до летнего. Тогда только проводили суда-то!  А то поджимало сверху-то…

Буксир тянет транспортный док 1762 с установленным на нем судном «Днепр» проекта 1375

Потом я бы им сказал про 1814, это про водоопреснительные.

Проект 1814, водоумягчительное судно. В 1959 – 1966 гг. построено 13 судов.

Водоумягчительное судно проекта 1814 вып. Гороховецким СЗ,  с 10.10.1964г. до 2009 г. «ВУС-497» Черноморского Флота

Продолжение см.здесь